Свет поэзии как откровение. . .

 Открываю томик одинокий - 

томик в переплете полинялом.

Человек писал вот эти строки.

Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе,

и в столетьях мы не повстречались.

Если я от этих строчек плачу,

значит, мне они предназначались.

 Вероника Тушнова.

Здравствуйте, друзья!
Я Анастасия,  учусь в университете,  поступила на факультет "Космические исследования и высокие технологии". Считала, что мне нравится математика, а литература, в частности, поэзия, сравнительно далеко находятся от моего миропонимания. Наверное, все это потому, что я слишком сухо воспринимала  прекрасное, все, как в стихотворении любимой Вероники Тушновой:

... А  есть тоска, как мед сладка,
и вянущих черемух горечь,
и ликованье птичьих сборищ
и тающие облака...
Есть шорох трав неутомимый
и говор гальки у реки,
картавый,
не переводимый
ни на какие языки.
Есть медный медленный закат
и светлый ливень листопада...
Как ты, наверное, богат,
что ничего тебе не надо!

Я была богата материальными суждениями, но, как выяснилось, поэзией можно не только болеть, но и вылечиться! Это я поняла, познакомившись с Галиной Юрьевной Реут, она осветила  меня светом поэзии, научила видеть и замечать то многое, что было оставлено мной без внимания. Я искренне рада, что теперь я могу созерцать прекрасное, вдыхать сладкий аромат поэтических строк и наслаждаться этим, как оказалось, незаурядным и так необходимым мне миром поэзии!
С 2008 года я участник литературного  клуба "Искусство слова".


 

Марина Цветаева

В ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ 

                                               Звенят-поют, забвению мешая,
                                            В моей душе слова: "Пятнадцать лет".
                                             О, для чего я выросла большая?
                                                              Спасенья нет!

Еще вчера в зеленые березки
Я убегала, вольная, с утра.
Еще вчера шалила без прически,
Еще вчера!

Весенний звон с далеких колоколен
Мне говорил: "Побегай и приляг!"
И каждый крик шалунье был позволен,
И каждый шаг!

Что впереди? Какая неудача?
Во всем обман и, ах, на всем запрет!
- Так с милым детством я прощалась, плача,
В пятнадцать лет.

Человеческое сердце...

Сколько в нем глубин и гор,

Сколько в этом малом сердце

Силы и какой простор.

Сердце может сильно сжаться,

Когда внемлет не свое,

Плакать может и смеяться,

Распахнуться широко.

 Татьяна Снежина

Довольно

Я был вам звенящей струной,

Я был вам цветущей весной,

Но вы не хотели цветов,

И вы не расслышали слов.

Я был вам призывом к борьбе,

Для вас я забыл о себе,

Но вы, не увидев огня,

Оставили молча меня.

Когда ж вы порвали струну,

Когда растоптали весну,

Вы мне говорите, что вот

Он звонко, он нежно поет.

Но если еще я пою,  

                                                   

Я помню лишь душу мою,

Для вас же давно я погас,

Довольно, довольно мне вас. 

 Константин Бальмонт

Вальс

Похолодели лепестки

Раскрытых губ, по-детски влажных –

И зал плывет, плывет в протяжных

Напевах счастья и тоски.

Сиянье люстр и зыбь зеркал

Слились в один мираж хрустальный –

И веет, веет ветер бальный

Теплом душистых опахал. 

Иван Бунин

***

Дремлет стужа, сок из веток выжав,

в чащах спят, умаявшись, ветра.

Хочешь, завтра в лес пойдем на лыжах?

Хочешь, выйдем из дому с утра,

в час, когда еще нельзя вглядеться

в нерассветший дымчатый простор?..

Мы заглянем по дороге в детство,

на опушке разведем костер,

станем греться рядом, на снегу...

Ты не говори мне:

"Не могу".

Ты не вздумай намекать на старость -

слова нет такого в словаре...

Если вправду мало жить осталось,

надо выйти раньше...

На заре...

Вероника Тушнова

 Сжала руки под тёмной вуалью...

Сжала руки под тёмной вуалью...

"Отчего ты сегодня бледна?" -

От того, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот...

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка

Всё, что было. Уйдёшь, я умру".

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: "Не стой на ветру".

Анна Ахматова

Стихи в апреле.

В эту зиму с ума
я опять не сошел. А зима,
глядь, и кончилась. Шум ледохода
и зеленый покров
различаю. И, значит, здоров.
С новым временем года
поздравляю себя
и, зрачок о Фонтанку слепя,
я дроблю себя на сто.
Пятерней по лицу
провожу. И в мозгу, как в лесу —
оседание наста.

Дотянув до седин,
я смотрю, как буксир среди льдин
пробирается к устью.
                 Не ниже
поминания зла
превращенье бумаги в козла
отпущенья обид.
            Извини же
за возвышенный слог:
не кончается время тревог,
но кончаются зимы.
В этом — суть перемен,
в толчее, в перебранке Камен
на пиру Мнемозины.

Иосиф Бродский

Любовь

Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью
не приносили утешенья мне.

Ты снилась мне беременной, и вот,
проживши столько лет с тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и руки,
ощупывая с радостью живот,
на практике нашаривали брюки

и выключатель. И бредя к окну,
я знал, что оставлял тебя одну
там, в темноте, во сне, где терпеливо
ждала ты, и не ставила в вину,
когда я возвращался, перерыва

умышленного. Ибо в темноте --
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе.

В какую-нибудь будущую ночь
ты вновь придешь усталая, худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных, -- тогда я
не дернусь к выключателю и прочь

руки не протяну уже, не вправе
оставить вас в том царствии теней,
безмолвных, перед изгородью дней,
впадающих в зависимость от яви,
с моей недосягаемостью в ней.

Иосиф Бродский

Следующая страница